Еленка, фрагмент фильма "Россия молодая", 1981-1982

ЖОНКИ

Материал поморьского анархистского журнала "Исповоль"

Яков Лейцингер "Фемки"*, 1867

*мем

История гендерного баланса в Поморье, как на север пришёл сексизм, и что об этом думают пять современных жонок из Архангельска.

И: Привет. Расскажи, пожалуйста, сначала о себе: какие у тебя есть цели в жизни, чем тебе больше всего нравится заниматься и на каком жизненном этапе ты сейчас находишься?

Ж1: - К моменту «сейчас» (осень 2022 года) я осознала, что перестаю ставить глобально жизненные цели. Дело не только в войне, из-за которой страшно строить какие-то планы, а ещё и в том, что я решила плыть по жизни так, как плывётся. Главная моя цель – оставаться полезной себе и другим и быть хорошим человеком.

Мне сильно нравится читать книги и писать тексты в любом их проявлении. Нравится получать знания, обмениваться опытом и интегрировать полученное в свою жизнь.

По поводу жизненного этапа – вопрос сложный. Недавно я уволилась с работы, поэтому сейчас есть период неопределенности. Но я верю, что, когда будет нужно, я обязательно наткнусь на возможности, которые помогут мне реализовывать себя и зарабатывать деньги на жизнь.

Ж2: - Моя цель в данных обстоятельствах может показаться амбициозной. Мой основной приоритет – это улучшение качества жизни. Для этого я прохожу терапию, много читаю и стараюсь не запускать важные для меня сферы жизни.


Благодаря этой цели я погрузилась в линогравюру, рисование эмоций и в книги.
Мне нравится жить, мне нравится, когда у меня есть силы, чтобы готовить завтрак и танцевать под музыку и без нее, мне нравится, когда я могу радоваться простым вещам как запахи и окружающая меня природа.

Сейчас я лишена всего этого. На первый взгляд может показаться, что это не так: вокруг полно запахов, те же деревья, дома и цветы, продуктов в магазине навалом.
Только у меня диагностирована депрессия. И я абсолютно выключена из этого мира. Меня не радует любимый мужчина, самый вкусный чай. Я не могу сейчас слушать и видеть новое, потому что эмоционально я не воспринимаю НИЧЕГО. Я в тяжелой апатии и безразличии к себе. И в огромной злости на то, что происходит в стране. Меня это разрушает прямо здесь и сейчас. Вот такой этап.

Ж3: - Мне кажется, всегда мне было сложно строить глобальные и небольшие цели на жизнь. После начала войны это стало еще сложнее. Возможно моя цель это помогать людям, по крайней мере, мне нравится это делать и я считаю это важным. Возможно, моя цель – это изучать мир и наблюдать, потому что это то, что я люблю делать. Возможно, моя цель – это не просто помогать людям, а помогать им быть свободными и бороться с ебаным государством.

Ж4: - Цели в жизни — это, конечно, тяжёлый вопрос. Наверное, я завидую тем, кто чётко знает на него ответ. Мне важно внести вклад в общественное благосостояние, в сохранение природы. Мне хочется жить так, чтобы быть счастливой и помогать своим близким. Мне нравится заниматься тем, что мне нравится (смеётся). Я люблю работать, но моя цель не в большом заработке, а в том, чтобы делать то, что мне приятно, и чтобы оно приносило какой-то доход. Мне нравится заниматься активизмом, способствовать сохранению окружающей среды, способствовать объединению людей. Помогать людям в достижении их целей, помогать людям сделать их жизнь лучше. Мне нравится содействовать каким-то глобальным изменениям, чтобы мы все стали жить лучше. Я не знаю, какие жизненные этапы бывают, мне сложно что-то сказать. Я думала, что в тридцать один год я буду кем-то другим и никогда не думала, что я буду какой-то активисткой, потому что в моем детстве и юности я не знала, что бывают активисты, что бывают НКО… я ничего про это не знала. И поэтому я таких себе целей не ставила. Но сейчас мне кажется, что я занимаюсь тем, чем хочу. К сожалению, я не могу этим заниматься с полным размахом и делать вообще все, что считаю нужным, потому что я живу в России и потому что наше государство ограничивает меня со всех сторон. К сожалению, я не могу себя реализовать в семейном плане — я думала, что к тридцати годам у меня будет своя семья, но пока, к сожалению, этого не получилось по разным причинам. Из-за того, что сейчас в стране происходит, из-за того, что происходит в мире, есть состояние неопределенности... Хочется помогать, хочется совершать глобальные вещи. Но я иногда не понимаю, куда себя можно приложить, чтобы был максимальный результат в помощи людям. Поэтому у меня бывает состояние растерянности, нереализованности: будто во мне есть потенциал, который я не реализую в полной мере. И это грустно. Из-за того, что будущее неясно, сложно вообще цели ставить. Когда цели нет, ты не знаешь, куда ты идешь. Состояние такое… как у всех, наверное. Такой этап, когда ты пытаешься как-то жить, делать что-то хорошее, но в целом будто глаза завязаны: пытаешься щупать вокруг и идти потихонечку вперед.

Ж5: - Это очень сложный вопрос. Сейчас я начала работу со своим давним грузом, так что нахожусь в переходном состоянии. Наверно, то же испытывают ящерицы, когда отбрасывают хвост.
Я занимаюсь документальной фотографией, пишу тексты для себя и сми. Несмотря на это, мне бы хотелось, чтобы главной моей целью/стремлением стало создание семьи, своего безопасного пространства, куда бы хотелось возвращаться.

И: Как ты себя идентифицируешь? Кто ты в первую очередь если тебе нужно представиться?

Ж1: - Я представляюсь сейчас словом «журналистка» и как человек, работающий с текстом. Но это не моя идентификация глобально, просто в этом слове у меня больше уверенности из-за навыков и опыта работы. Мне бы не хотелось всю жизнь представляться как журналистка, но сейчас это самый комфортный ярлык.

Ж2: - Я цисгендерная девочка, если вопрос об этом. Мне очень сложно определять себя. Я чувствую это как ярлыки и ожидание общества от меня.
Да, я путешествую, но не всегда, я круто готовлю кофе, но уже крайне редко, я фотографирую, но не могу определить себя фотографом.
Очень много времени менеджерю в общепите. И прохожу учебу, связанную с айти.

Ж3: - В первую очередь я активистка. Раньше я была ей неосознанно и довольно пассивно, но с 15 лет начала полноценно заниматься экологическим/политическим активизмом. Второстепенно, я идентифицирую себя как художницу и поморку, но так или иначе эта идентицикация связана с тем, что я активистка, потому что искусство и поморскость — мои способы высказываться.

Ж4: - Это зависит от того, с кем я говорю. Обычно я экоактивистка, архангелогородка, живу в России… и часто я говорю, что я поморка. Я поморка: у меня бабушка поморка стопроцентная, а я на четверть, выходит. Я пыталась свое генеалогическое древо составлять, но пока только собрала известную информацию о родственниках, документами не дошли руки заняться. По папиной линии все с Архангельской области, но я все же считаю, что поморы — это те люди, что живут на берегу Белого моря. Хотя в Википедии сообщают, что поморы живут чуть ли не до Вологодской области. Считаю, что на четверть я поморка, и если заходит об этом речь, то я всегда говорю, что я поморка. На переписи населения меня тоже записали как поморку. При этом я никогда не говорю, что я русская, хотя я на самом деле не считаю, что это взаимоисключающие вещи — быть помором и быть русским, потому что поморы официально не признаны отдельным народом. Для себя я не выделяю это в большую проблему, потому что важнее сохранить саму культуру, чем официальные подтверждения. Но для кого-то это может быть важно.

Ж5: - Представляюсь я всегда в зависимости от ситуации - если я выхожу на митинг, то журналисткой и активисткой, если слушаю/читаю лекции - художницей. Мои друзья знают меня (я так думаю) как фотографа.

"Поморки нередко владели не только женскими ремеслами (уход за скотиной, ткачеством, стряпней и т.д.), но, как правило, занимались и традиционно мужскими работами. Многие «жонки» не хуже мужчин управлялись с парусами, владели основами навигации, занимались рыбной ловлей на тонях, знали грамоту и даже самостоятельно вели торговые дела. Всему этому поморские девочки учились у своих родителей.
В свою очередь поморские мужчины не хуже женщин справлялись с традиционными женскими обязанностями. Например, все поморы умели печь хлеб и шаньги, жарить мясо и, конечно же, варить, солить, коптить и вялить рыбу. Без этих навыков на промыслах было бы не обойтись. Кроме того, каждый помор мог сшить непромокаемые кожаные сапоги-бахилы, совик или непромокаемые морские штаны – «буксы».
До середины прошлого века любой поморский промышленник мог связать шерстяную рубаху – «бузурунку» и рукавицы – «вареги». Причем мужчины, в отличие от женщин, вязали не двумя спицами, а а одной длинной и плоской иглой «грянкой» (сегодня это искусство вязания полностью утрачено, и даже специалисты не могут воспроизвести этот способ)." Лисниченко В.В. Экология помора / В.В.Лисниченко, Н.Б.Лисниченко. – Архангельск: Правда Севера, 2007, - 96с.

"Традиционная поморская семья была основой социального устройства на российском севере на протяжении столетий. Главные ее отличительные особенности от традиционной русской семьи заключались в полном равноправии между поморскими мужчинами и женщинами, отлаженной системе воспитания детей (включая обязательное обучение грамоте) и в высоком уровне морали.
Равенство мужчин и женщин в Поморье было обусловлено тем обстоятельством, что поморские мужчины столетиями ежегодно уходили на промыслы, оставляя домашнее хозяйство на своих жен. Поморские «жонки», подолгу заменявшие хозяев, называлась «большухами», и им беспрекословно подчинялись все члены больших поморских семей. Именно эти уверенные в себе, умные и грамотные северные женщины, были примером независимого поведения для подрастающих поморов." Белов В. И. Лад. Очерки о народной эстетике. - Ленинград: ЛЕНИЗДАТ, 1984. – 349с.

"Само понятие «большуха» очень ёмкое. Это как показатель особого социального статуса женщины. «Большуха» независимо от возраста женщины значит «главная, уполномоченная, ответственная». Именно к «большухе» в отсутствие мужа должен обратиться чиновник, купец, староста, священник, так как она реально принимает решение за всю семью. Купить, продать, заказать, изготовить, оплатить – все это в ее компетенции. Как бы сейчас сказали, она распорядитель кредита, хранитель семейного очага, ревнитель семейных морально-этнических норм.
Мужа месяцами не бывает дома, значит, нужно вести себя в его отсутствии так, чтобы не возникало никаких кривотолков и поводов для подозрения в супружеской неверности. Вот почему выезд в город – женщины вместе с «большухами» собираются, в лавку к купцу заходят по несколько человек, в гости в соседнюю деревню планируют съездить к родным – обязательно с кем-то из домашних. Даже сейчас этот отголосок существует, когда бабушки-поморки приглашают «товарок» вместе пройти до магазина или почты, «чтобы скучно не было». Мы воспринимаем такое поведение как желание пообщаться, поговорить с друг с другом, узнать новости. Но ведь на самом деле это воспитанный многими поколениями негласный запрет появляться одной в тех местах, где могут быть посторонние мужчины." Буторина Т. С. Поморская семья : (Цикл бесед с для работы с родителями с учетом региональных особенностей воспитательной среды) / Т. С. Буторина, С. С. Щекина. – Архангельск: 1998. – 96 с.

Яков
Лейцингер

И: Сколько тебе лет? Перечисли свои главные достижения к этому времени.

Ж1: - Мне 23 года. К этому моменту я всё ещё жива, считаю это важным после не самого простого детства и подросткового периода, вышла в ремиссию с паническим расстройством, умею зарабатывать и откладывать деньги. У меня есть близкие люди, которые доверяют мне и которым могу доверять сама. Я знаю, что ответственна и надёжна, хорошо могу перенести стресс и помочь перенести его другим людям. У меня довольно чёткие жизненные принципы и приоритеты, которые я готова отстаивать.

Ж2: - Мне без недели 24 года.
Из достижений я могу назвать сепарацию от родителей.
Так же я научилась быть хорошим другом и продолжаю в этом развиваться.
Я научилась проявлять чувства перед людьми, для меня это заоблачное достижение.
Умею выстраивать границы.
Еще я горжусь тем, как я формирую команды, распределяю нагрузку.
Я точно научилась быть эмпатичной и сильной управляющей.
Мое достижение в том, что я все меньше боюсь показывать себя, свои мысли и то, что я делаю миру.
Я борюсь со страхом каждый день. И это мое достоинство, что я продолжаю это делать.

Ж3: - 19. Меня очень фрустрируют подобные вопросы: почти у всех активистов синдром самозванца. Мне сложно присваивать себе какие-то достижения, но возможно то, что я пытаюсь не сдаваться и продолжать заниматься активизмом во время войны и усиления репрессий в России, можно назвать достижением :)

Ж4: - Мне тридцать два года, и мои достижения в том, что я приняла непосредственное участие в сохранении и развитии экологического движения в Архангельской области. На данный момент являюсь экоактивисткой. Мою экспертность уважают, ко мне прислушиваются другие люди. Для меня важно это “карьерное развитие” и признание. Мне удалось принять участие в экологических кампаниях в нашем регионе, не допустить реализации вредных для окружающей среды проектов, и я надеюсь, что я все-таки внесла вклад в экопросвещение населения, в осознании людьми экологических проблем. Надеюсь, что люди теперь больше понимают, как необходимо решать существующие экологические проблемы. Еще мое достижение, я считаю, в том, что я финансово независима от своей семьи. У меня есть высшее образование, и я получаю второе высшее образование. Сейчас я для себя осваиваю некоторую другую профессию.

Ж5: - Мне 21. За последние 2 года я сменила больше 10 мест работы, если это можно считать достижением. Я снимала людей на документы, закрывала их в чёрные пакеты, пока работала в реанимации, была Карамелькой на детском спектакле... Наверно, главное, что я смогла сделать - убедить маму с сестрой сбежать вместе со мной из дома и начать жить заново.

Олаф Магнус:
«В лесах Крайнего Севера водится такое множество диких зверей и дичи, что одним мужчинам не хватило бы сил справиться с ними. Поэтому женщины приходят к ним на помощь и охотятся наравне с мужчинами, а иногда даже с еще большей ловкостью.»

В.Н. Ломакин:
«Кроме того, эта лодка использовалась как жильё на промысле. Для устройства ночлега использовалось буйно. В старые времена буйно шилось из шкур зверя, в частности, применялись оленьи шкуры. На ночлег устраивались так: с носа на корму лодки клали мачту и сверху набрасывали буйно, получался шатёр над лодкой. Чтобы ветер не откидывал его края и не задувал внутрь, в ушки, прикреплённые к краям буйно, вставлялись вёсла, и его края плотно прижимались к краям лодки. Спали зверобои (в том числе и женщины – поморьськи жонки - которые вместе с поморами участвовали в промыслах) в лодке, головами к носу и корме, а ногами к середине, в середину укладывали для большего обогрева младших по возрасту или заболевших людей. Постель, как правило, состояла из оленьих шкур».

В. И. Немирович-Данченко, «Страна Холода», 1877 г.:
«Кольские промысловые артели устроены на других основаниях. Они состоять уже не из покрученников, а из уженьщиков. Одни из них – совершенно свободны. Несколько человек, имеющих от 100-150 р., собираются, заводят шняку и промысловый снаряд и промышляют сами, деля добычу сообразно вкладу каждого в общее предприятие. Часть добычи, приходящаяся на промышленника по разделу, называется у них ужной, отсюда и название – уженьщик. Продовольствуются они отдельно и на свой счет. Часто хозяин, не особенно состоятельный, нанимаете трех крестьян уже на его харчах и сам промышляет с ними.

На Кольской шняке промышляют зачастую и женщины, чего нет у поморов. Весною две девушки считаются за одного уженьщика и получаю не 1/6 долю каждая, а 1/12, а летом, после Петрова дня, каждая из них участвует в дележе добычи наравне с “мужиками”. Вот например окончательное заключение одной экспедиции, командированной на Мурманский берег в 1872 г., для разыскания способов развития его промыслов и для определения пункта проектированного здесь города: “В нынешнем году состояло становищ 37 (ошибка – 46), станов или изб 206 (311), занималось рыбными промыслами до 3,000 ч., в том числе – мужчин 2,415 ч., женщин 20, мальчиков 270.»

Т.А. Бернштам «Сёмужий промысел поморов Зимнего берега Белого моря во второй половине XIX - начале XX в.»:
«К концу XIX — нач. XX в. большинство рыболовных семужьих артелей Зимнего берега состояло из маломощных жителей села или деревни, зависевших от кулака-арендатора, владельца данного рыболовного участка. Имея это в виду, разберем в общих чертах состав семужьей артели на Зимнем берегу и распределение добычи. Артель для семужьего морского лова на определенном участке состояла из 4—5 человек. Поскольку семужий лов происходил, главным образом, в летнее время, то ему сопутствовали различные сельские работы — «страда» (сенокос), а также специфичные для Поморья занятия — судостроение, сплав леса и заготовка дров, домашние работы — починка изб и т. д. Все это обусловливало состав семужьей артели: он был переменчив, и основной рабочей силой были старики, женщины и подростки. Члены артели считались равноправными, что было данью традиции, но внутри ее существовало деление по старшинству как в свободных артелях, так и в артелях, зависимых от хозяина.
С 13-14 лет во многих местностях Поморья девушки начинали рыбачить: на прибрежных ловах - гребцами на небольших промысловых суднах, ловцами. Свой пай они тоже частично использовали для приобретения приданого.
Hеобходимо отметить, что в промысловом хозяйстве женский труд был значителен: большую роль играли женщины в различных видах рыболовства, объединяясь в артели, например, на Поморском берегу, где они также наравне с мужчинами производили и орудия труда - сети; в районах с развитым скотоводством женский труд также не уступал мужскому».

Надо сказать, что в 1877 г Немирович-Данченко уже пишет о началах проблем гендерного дисбаланса проникающих в Поморье:
"Весною две девушки считаются за одного уженьщика и получают не 1/6 долю каждая, а 1/12, а летом, после Петрова дня, каждая из них участвует в дележе добычи наравне с “мужиками”"

И: Можешь немного рассказать про свои вводные: о семье, детстве?

Ж1: - Я родилась в Архангельске, в два года мы с мамой и папой уехали в деревню к бабушке. Родители имели алкогольную зависимость. Когда мне было лет восемь, мама ушла из семьи, в [мои] 10 лет она умерла.
Я росла на природе, папа с трёх лет брал меня в лес, за ягодами, грибами, на рыбалку летом и зимой. Сейчас я по этому сильно скучаю.
В 12 лет мы переехали в город с папой и бабушкой. Папа пил, бабушка начала болеть, когда мне было 14, я ухаживала за ней два года. Потом бабушка умерла, мы остались с папой, который заболел, когда мне было 20 лет, ухаживать пришлось и за ним. Когда мне было 22, умер папа, в семье я осталась одна. По его линии есть родственники, с которыми мы близко общаемся, поэтому семья у меня все же есть.

Ж2: - У меня самая типичная семья: отец алкоголик, мама мировая женщина, которая любит своих детей. У меня есть два брата. Старший и младший.
С отцом я практически не поддерживаю контакт. Со старшим братом тоже. Мама и младший брат для меня самые близкие люди. Я очень включена в их жизнь, забочусь о них и помогаю им.

Ж3: - Я с самого детства довольно спокойная и понимающая — мой отец всегда был повернут на штуках по типу буддизма — этот взгляд передался мне.

Мои родители довольно странноватые, я бы сказала неоднозначные. Они всегда меня поддерживают и готовы помочь, вроде как против несправедливости государства, но могут говорить, что Навальный неадекват, а война на Украине справедлива. Опять же, мой отец увлекается восточной философией, добрый, заботливый человек, но при этом гомофобен и придерживается националистических взглядов. Это кринжово, но я просто не могу спорить об этом. Скорее всего, на них просто очень сильно влияет среда, в которой они находятся. К слову, мой отец работает в госорганах, все его друзья оттуда же. Вся моя семья, кроме мамы, работают в госорганах.

Моя мама достигатор, но опять же из-за среды и мамы-абьюзерки не смогла много добиться в жизни. Она довольно экзальтированная и любит троллить людей. В ней, как и в отце, смешивается много прогрессивных и консервативных взглядов.

Когда я росла, мои родители были не такими «консервативными» и агрессивными в некоторых вопросах. Только в последние годы, перестав жить с ними, я заметила, что они начали смотреть всякий бред с РЕН-ТВ и т.д. Раньше они смеялись над этим, а теперь серьезно обсуждают. В детстве и подростковом возрасте они привили мне любовь к свободе и науке, самоуважение.

Если опять говорить про меня, то с детства мне нравится наблюдать за всем: людьми, природой. Я люблю быть одна. Когда я была маленькой, то больше всего смотрела передачи про природу, в подростковом возрасте занималась геологией. Я чувствую очень тесную связь с Землёй всю свою жизнь.

Ж4: - У меня есть мама, папа, на данный момент две бабушки. Есть тётя, дядя, и мой двоюродный брат. И другие, более дальние родственники, с которыми я довольно мало общаюсь. Я родилась в Архангельске, ещё в Советском Союзе. Моя мама работала закройщицей, у нее среднее специальное образование, папа всю жизнь был моряком. Работал сначала какое-то время в архангельском пароходстве, а потом он оттуда ушел. Он уже много лет работает за границей, как называется, “под флагом”. Он прошел путь от моряка до помощника капитана. Дядя мой моряк. У бабушки был муж: не мой дед, он был мужчиной, с которым она жила — в моем детстве — и он тоже был моряком. Я росла в семье моряков. Все детство летом меня отправляли в деревню на Белом море. Вот в этой деревне родилась моя бабушка. Бабушка в раннем возрасте, в семнадцать, что ли, лет, уехала из деревни, жила в Архангельске, в Коряжме. Сейчас живет в Архангельске. В деревне оставалась моя прабабушка. Когда я была маленькая, прабабушка умерла, и у нее остался пустой дом. Мы туда летом стали приезжать. Приезжаем и до сих пор. Это место я очень сильно люблю, в детстве я всегда ждала, когда меня наконец отправят в деревню. Летом я уезжала в деревню с мамой, потом мама уезжала, приезжала моя бабушка. И я с бабушкой жила. Очень любила это время. Получается, я минимум два летних месяца жила в деревне. Иногда у меня возникали странные ощущения, мол, “а почему мои друзья ездят куда-то на теплое море, на Черное море, например, отдыхать, на юга, а я все время на Белое море езжу”. Но мне никогда особенно печально из-за этого не было, потому что в деревне у меня всегда были друзья. Мне было очень интересно, потому что вокруг лес, море, озера — у нас потрясающая природа! Свой дом, и мне всегда это очень нравилось. Я до сих пор не представляю, как деревня может быть без моря, хотя я бывала в разных деревнях. Потому что море — это же так важно! Летом каждый день в деревне начинался с того, что я шла гулять по морю. Ходишь, смотришь, что принесло море. Разные ракушки рассматриваешь, бывает, мертвых животных вынесет. Медузы… Там все время всё меняется, и это очень интересно. По морю может кто-нибудь пройти, бывает, корабль проходит. Баржа, например, с углем. Были случаи, когда какая-то субмарина пришла! Были слухи в деревне, что был шторм, пришла какая-то субмарина, экипаж потерпел бедствие, и вот они в деревню приехали… Я не знаю, так оно было или нет, но море — это такие ворота, через которые кто-то может к тебе придти. Однажды на берегу мы там чем-то занимались, и я смотрю — а там просто плывет лодка с парусом. Они приплыли, сошли на берег, по деревне гулять... Это было что-то вроде коча. Точно не знаю, я плохо разбираюсь в традиционных лодках, но это был какой-то реконструированный кораблик под парусами. И вот они просто пришли в деревню.
Это сложно описать. Обычно деревня - это закрытое, замкнутое пространство, особенно если это деревня труднодоступная. У нас труднодоступная деревня. Но из-за того, что у нас есть это море большущее, постоянно через это море что-то приходит, что-то меняется, происходят какие-то события, и в принципе жизнь прямо связана с морем. По вечерам у нас постоянно прогуливаются люди, молодежь бьет костры, люди постарше могут собраться, например, и петь песни. Все связано с морем.
Детство у меня было… я бы не сказала, что супер-чудесное, потому что у меня было мало друзей. Все классные воспоминания, связанные с играми, с друзьями, связаны с летом — когда я была у бабушки в Соломбале или в деревне. А так я в основном училась, много читала книжек, смотрела канал Никелодеон дома, когда было подключено кабельное. Семья, такая… у родителей были сложные отношения друг с другом, порой мне было очень трудно. Я одна в семье, сложно мне было это переносить. Было много моментов, о которых даже сейчас вспоминать не хочется. Я разговариваю со своими ровесниками и понимаю, что жила неплохо, потому что для некоторых из моих ровесников в девяностые дома, например, не было еды. У нас еда была. Я вспоминаю, что не было прямо такого — например, был случай, был магазин у дома, и я очень хотела шоколадку. Там была шоколадка такая, с белочкой. Я очень хотела, чтобы мама ее купила, плакала, но мама не покупала — не было возможности покупать все время шоколадки. Помню, например, что курицу мы по праздникам ели. Мама запекала ее в духовке, а вот так, в обычные дни — нет. Курица — это праздничное блюдо. Но мне повезло, что папа с морей привозил иностранные конфеты, дедушка — бабушкин муж — тоже привозил. У меня были сладости, которых ни у кого не было. Папа какую-то одежду привозил тоже, то, что было трудно тогда купить в нашей стране. Помню те времена, когда электричество и отопление отключали в квартирах зимой.

Ж5: - У меня была обычная семья - два родителя и младшая сестра. В 2017 году, когда мне было 16, мы втроём сбежали от домашнего насилия. Мой папа в прошлом моряк, уроженец далёкой северной деревни, сейчас сотрудник силовых структур. Мама с 15 лет в медицине, сейчас ей 47. Она маленькая и хрупкая, из деревни Лешуконского района.
Я не говорила до 7 лет и ходила в школу для "особенных" детей, меня часто отправляли в деревню, чтобы родители могли работать. Я летаю на кукурузниках одна с 4 лет, знаю все ягоды, которые растут рядом с сельскимм аэропортами и умею доставать крючок из ерша, когда тот кот проглатывает.

Федоров Ф. Картины Русского Севера / Ф. Федоров // Русский иллюстрированный альманах. – 1858. – С. 15-53. – Ксерокопия.
Из содерж. : Поморы и беломорские женщины. – С. 33–35.

Яков Лейцингер

Подёнщик (также подёнщица) (устар.) — отличительное название временного рабочего в Российской империи, занятого подённым трудом, подённой работой (подёнщина).

Словарь Подвысоцкого:

Словарь 1885 года указывает нам на уже не просто "традиционную" самостоятельность женщин внутри семьи, но и рабочую самостоятельность в городе.

Новгородская колонизация поморских земель не может являться доказательством насаждения сексистских принципов жизни. "Разумеется, нельзя говорить, что главенствующее место в новгородской жизни принадлежало женщине. Но её роль была достаточно заметной и проявлялась во всех сферах городской жизни: семейной, правовой, экономической, а возможно, косвенно даже и в политической. И её участие в общественных процессах заставляло и мужскую половину общества учитывать её интересы, считаясь с её правами и требованиями.", - так говорит Е.Э. Пачкунова в работе "Место и роль женщины в жизни Новгородского общества
XII – XIV вв. на материале берестяных грамот"
Также подробнее этот материал можно изучить здесь: Положение женщин Новгородской земли в XIII–XV вв. по материалам новгородских берестяных грамот

Также важно упомянуть, что во главе Новгородского государства стояла на тот момент Марфа Борецкая, а государство представляло из себя вечевую демократию. Подробнее об этом можно прочитать у Р. Г. Скрынникова. "У истоков самодержавия"

1471 г. - победа Ивана III над новгородцами может считаться отправной точкой в истории сексизма в Поморье, так как земля отходит во владение Московского государства, в котором уже существуют особо патриархальные формы. В 1497 году выходит Судебник, в котором женщина в правовом акте стоит наряду с "малолетним, престарелым, больным, имеющим увечья".

И: Как ты относишься к войне? Политике нашего государства? Как видишь его будущее?

Ж1: - Я не могу понять эту войну. Пытаюсь каким-то образом осмыслить причины, но не нахожу их убедительными. Убийства – это страшно и отвратительно. Ложь, которой эту войну оправдывают, переходит все мыслимые границы. Давление на людей внутри страны, репрессии, гонения, обвинения, полное уничтожение свободы и запугивание – это путь обесценивания человека как такового. Я против войны, против политики нашего государства, которая сосредоточена в руках людей, не знающих слова любовь, слова уважение. Это чудовищное кровопролитие, которое перечеркивает жизнь целых поколений по всему миру.

Я верю в то, что рано или поздно мы сможем быть свободными людьми, живя в России. Что нам не придется бежать, сидеть в тюрьмах, прятаться, шептать вместо того, чтобы говорить в полный голос. Я верю, что этот период закончится, что нам хватит сил бороться за будущее, в котором не страшно быть собой.

Ж2: - Я против любого насилия.
Я вошла в терапию, чтобы остановить на себе этот поток насилия. Чтобы на мне оно прервалось, и я не передавала его другим.
Я против войны. Я против колониального режима нашей страны. Помимо войны с Украиной происходят ужасные репрессии в нашей стране. Мне больно читать, что из деревень забирают подчистую мужчин, что им приходится ходить за ягодами в лес, чтобы укрыться от мобилизации.
Мне больно видеть, как опусташаются и вымирают деревни, которые не замечают. Люди уезжают за лучшей жизнью в Московию. Большинство крупных компаний платят налоги в Москве, а добывают свой продукт (газ, золото и тд) в других регионах.
На меня лично давят репрессии. Много моих друзей уехало из страны, знакомых арестовывают за мысли, брат прятался от мобилизации. Моих подруг арестовывали за пикеты.

Как я вижу наше будущее вопрос очень тяжелый. Я в депрессии и понимаю, что у нашего поколения одно будущее – пересобирание насильственной реальности в мирное русло. Я вижу, что Путин отыгрался на нас, он записал себя в историю и я о нем прочитаю в учебнике моих детей. И от нас зависит то, что будет о его режиме написано: что он добрый царь или же террорист, угнетатель и сомнительный тип.

Ж3: - Запишите так: наше государство — ебучая помойка дьявола. Война, которая идёт сейчас это ужасно, это хуже чем ужасно, но у меня нет слов, чтобы описать это. Войны, которые были раньше, которые были всегда — ужасны.

Наше государство ежедневно убивает людей, устраивает этнические геноциды, на протяжении всего своего существования.

До нынешней войны, я верила, что в ближайшем будущем все наладится, я верила, что здравомыслящие люди победят, но нас оказалось меньшинство. Мне больно от этого, но я больше не верю, что через 5, 10, 20 лет станет лучше. Репрессии усиливаются, оппозиция уехала из страны, но мне всё равно, я буду бороться хотя бы маленькими шажками до последнего.

Ж4: - К войне отношусь очень плохо, ужасно, очень плохо. Я не верила, что будет война. До двадцать второго не верила. Двадцать третьего числа было ужасное предвкушение чего-то неизбежного и очень плохого. А двадцать четвертого все случилось.
С тех пор я испытала очень много разных чувств, все были в спектре черного цвета. Опустошение. Война уже девять месяцев идет, и я пережила столько сильных плохих чувств. Ощущение, будто уже ничего не осталось. Как будто бы нет интенции, чтобы жить, и если что-то делаешь — то делаешь без рвения.
Считаю политику нашего государства… как вообще можно относиться к политике нашего государства? Это не политика, это разрушение всего! Разрушение жизни людей, и непонятно, ради чего — ради мании величия определенных людей… Разрушается жизнь россиян, разрушается жизнь украинцев, разрушается жизнь людей в других странах, потому что это глобальные процессы, на всех влияют. Мне жалко всех. Будущее государства нашего вижу…. Не знаю, непонятно. У меня еще до сентября были светлые мысли: мне казалось, что как-то люди поймут, будут потихоньку понимать, понимать — и начнут протестовать, начнут бороться за свои права. Но сейчас, после объявления мобилизации, когда я смотрю на других людей, на комментарии в контакте… Видно: там есть совершенно обычные люди. И когда я вижу их реакции на то, что происходит, у меня всякая надежда пропадает, что они поймут. Я уверена, что они заблуждаются. Я не считаю, что они по природе злодеи. Они заблуждаются, и наше государство провело колоссальную работу, чтобы изменить мышление людей. Я знаю, что есть люди, которые, например, помогают детям, помогают животным, благотворительностью занимаются, и они реально верят в то, что украинцев надо “освобождать”, “чуть-чуть побомбить, чтобы потом они жили хорошо”. У меня в голове не укладывается, как это все может сочетаться, и я для себя это воспринимаю как реальную большую работу пропаганды. Сейчас все видится в очень черном цвете. Сценарии очень плохие, что люди, может быть, даже если с Путиным что то случится, то будет другой человек, который не будет от него отличаться или окажется еще хуже. Другой человек придет к власти из его партии. Или что люди начнут говорить, что он был слишком мягкий и “поэтому мы проигрываем”. Я не знаю, вера только в чудо. Говорят же про так называемых черных лебедей: есть проблема и она никак не решается, но потом возникает событие, что все в корне переворачивает. У меня надежда только на такое событие.

Ж5: - Когда мне говорят, где я была 8 лет назад, я отвечаю очень просто - в 7 классе, и я уже тогда была против агрессии, направленной на соседние государства. С тех пор ничего не изменилось, я не очень верю в глобальные изменения человека - мама воспитала меня гуманисткой, для меня и в 13 лет высшей ценностью была человеческая жизнь.
Мне кажется, то, что происходит сейчас в России, это не уже не политика, но ещё не тоталитарный режим. Отсутствие государственной идеологии делает происходящее больше похожим на аттракцион, экспериментом на русском поле.
Если често, будущее рисуется мне в тёмных тонах, приблизительно, как в "Дарах смерти". Я не верю в Россию будущего, потому что общаюсь с незнакомыми людьми на улицах практически каждый день, и слышу, что и как они говорят. Страх растёт. У меня нет ответа на этот вопрос.

Надо полагать, сексизм в Поморье пришёл с имперским началом. Нам ещё предстоит узнать о всех аспектах того, как именно колонизаторы укрепляли сексистские идеи на Севере, потому что материалов по этой теме недостаточно. Мы лишь можем сравнить ситуацию "сейчас", которую мы обрисовали с помощью интервью современных жонок, и исторический бэкграунд поморского гендерного равноправия из источников. Выводы о причинах изменений "до" и "после" мы оставляем за читателями, хотя журнал уверен в колониальном начале этого процесса (который ведется до сих пор).

Этот текст мы выкладываем не с целью "подъёма" национального духа и побуждению к возвращению "традиции", а как пример альтернативного развития и как контр-аргумент к идее "природного, логичного для человека, универсального и исторически закрепленного" гендерного дисбаланса в Поморье.

Шабунин

И: Как ты чувствуешь на себе гендерный дисбаланс? У тебя был личный опыт столкновения с сексизмом?

Ж1: - Я долгое время игнорировала супер-базовый сексизм в своей жизни, когда, например, бабушка говорила мне выглядеть и вести себя определенным, «подобающим» для девушки образом: быть скромной, тихой, отличницей и прочие знакомые многим вещи. Потом был период внутренней мизогинии, когда я всеми силами хотела быть «не как все женщины», чудовищным образом подвергаясь стереотипам о вечно плачущих, слабых, истеричных девушках, которое в моем сознании сформировало общество и культура, а я решила принять за данность и не рефлексировать. Но в какой-то период я пришла к феминизму, и стала понимать, что вокруг меня куча ужасных вещей, которые происходят только потому, что я женщина. Ко мне приставали в поезде несколько раз. Однажды в вагоне ехала группа призывников, и все расположились в купе у туалета, человек 8. Я проходила мимо, и они начали присвистывать и смеяться. Утром следующего дня я терпела очень долго, чтобы не идти в туалет и не сталкивать с ними снова.
Мой дядя сказал мне, что я предаю бабушку, потому что не собираюсь рожать. По его мнению, ребенок – это единственная возможность для меня реализовать себя и оправдать свое существование.
Очевидно, супер-страшно идти в темноте по улице. Со мной ничего не случалось, к счастью, но я для спокойствия всегда держу ключи в руках.

Ж2: - Я с сексизмом сталкиваюсь практически ежедневно. Как в особо крупных размерах, так и в мизерных. Я думаю, что через это проходит каждая женщина. И меня это убивает.
Не могу говорить о конкретных примерах, я чувствую себя неустойчиво и незащищенно сейчас.
Единственное, что я хочу сказать, что я борюсь с этим. И буду продолжать это делать.

Ж3: - Раньше, когда я занималась геологией, большинство людей на учёбе/работе/экспедициях были мужчинами с неприятными взглядами в сторону сексизма/лукизма и других некрутых «измов», которые напрягали меня и наличие которых стало поводом полного дистанцирования от занятия геологией.

Пару лет назад мне удалось выстроить вокруг себя очень комфортное комьюнити, поэтому я перестала чувствовать в свою сторону сексисткие нападки и обращать внимание на гендерный дисбаланс. Но, вместе с тем, последние годы я занимаюсь экологическим активизмом, а в этой среде в большинстве своем работают женщины или персоны с женской гендерной социализацией. Я просто замечаю это, но, думаю, сильного влияния это на меня не оказывает.

Ж4: - Я не ощущаю его ярко, потому что я себя окружила довольно комфортным для меня обществом, где меня уважают несмотря на мой пол или возраст. Такой круг людей, с которыми я много и часто общаюсь, небольшой, но очень комфортный для меня. Были и отдельные случаи. Например, в активизме: когда у нас еще было взаимодействие с властями, у меня был коллега мужчина, с которым нас приглашали вместе на совещания. Потом стали приглашать только его и обращались уже только к нему. Я не знаю, связано ли это только с тем, что он мужчина потому что у нас с ним разное поведение на таких мероприятиях: я открыто критикую, пусть сдержанно, но открыто, а он старается обходить острые углы. Может быть, это связано с его коммуникацией, а, может быть, и с полом. Я не знаю, относится ли к этому вопросу репродуктивное давление или объективизация.
По поводу репродуктивного давления - да, однозначно, такое есть. Это то, что я испытываю от своих родственников, хотя я им сказала, что мне эта тема неприятна, что у меня даже нет еще семьи. Теперь они ждут, когда появится молодой человек.
Самое неприятное — это репродуктивное давление от гинекологов. У меня были проблемы, и я в своей поликлинике ходила ко всем гинекологам, кто там был, и со всеми эту проблему ощутила. В разной степени, конечно. Самый жесткий случай был с гинекологом-женщиной, она говорила о том, что надо скорее рожать, и все проблемы решатся после родов. И вообще я “старородящая”, хотя у меня есть медицинское образование и я знаю, что термин “старородящие” больше не используется. Молодые врачи его используют, хотя не должны. Им все равно: мне нужно скорей рожать, и неважно, что я одна… один раз я даже спросила, не должна ли я стоять с плакатом “свободная касса.” Было очень неприятно – это с условием, что у меня есть проблема, которая меня беспокоит. В тот же период мы расстались с молодым человеком, у меня было ужасное психологическое состояние, я и без того пришла к ним ужасно разбитая, еще и этим придавили… Было ужасно неприятно, очень.
По поводу объективации: проблема есть. Я стараюсь не наряжаться, потому что были случаи, когда я шла по улице и слышала неприятные комментарии с сексуальным подтекстом. Такое даже от своих коллег можно испытывать, особенно от мужчин, кто постарше. Они опускают комментарии, при приветствии как-то особенно приобнимают. При этом я не чувствую, что эти люди считают меня меньшим профессионалом, но это все равно не очень приятно.
В домашнем воспитании у меня не было совсем жестких условий, что я что-то “должна.” Говорилось, конечно, что-то вроде: “ты же девочка, ну почему бардак”. Я не люблю уборку, меня это сильно выматывает и напрягает. Люблю порядок, но сама приборка удовольствия в процессе не приносит. Но чего-то жесткого не было. Думаю, потому, что я в семье была одна. Если бы у меня был брат, то, может, было бы жесткое разделение; а раз я одна, в меня старались вкладывать и мама, и папа — и женское, и мужское.

Ж5: - Это что-то такое, что передаётся через воздух, иначе я не понимаю, откуда это берётся. Гендерное неравенство - это не только про низкие зарплаты, это ещё и про каждодневное унижение. Например, отец на моё "посмотри, какие у меня длинные волосы", запросто мог сказать "вот если бы ты сказала, посмотри, какие у меня большие сиськи, я бы оценил".
Пока я жила в СПб, занималась fashion фотографией. Дважды во время съёмок меня пыталась изнасиловать моя же модель.
На улице мне часто свистят вслед.
Недавно я сделала пирсинг, повесила себе колечко в нос. Как-то ко мне подошёл мужчина и спросил, разрешил ли мне мой муж это сделать.
Я не замужем.
Вот так.

библиотека для более подробного изучения темы гендера в поморье и соседних землях

* журнал «исповоль»" против формулировок «русский север» и колониального исследования и апроприации поморской культуры русскими, во время чтения обращайте внимание на то, в какое время написан источник, кто его пишет и при каких условиях. любой источник может быть использован как пропагандистский материал своего времени, колониален и/или необъективен. также необходимо учесть, что даже в среде антропологов и фольклористов доступ к сбору и публикации материала чаще всего имели мужчины, что может искажать действительность.

гендерный баланс у соседних поморам коренным народов

https://events.bgekb.ru/rus_feminism
https://www.goethe.de/ins/ru/ru/kul/mag/20773909.html